Политические статьи и заметки
Добавлено: 28 мар 2017, 22:08
Выкладываем сюда всё, что не вписывается ни в какую тему. )))
Продолжу публиковать заметки украинского политика В.А. Волги. Многие его мысли мне очень близки, но так складно излагать я к сожалению не обучен.
Продолжу публиковать заметки украинского политика В.А. Волги. Многие его мысли мне очень близки, но так складно излагать я к сожалению не обучен.
ДИКТАТУРА МИЛОСЕРДИЯ
Попрошаек нашем городе всегда было много, но вот сегодня мне показалось, что они, подобно подснежникам, с первым теплом выстрелили на всех перекрестках Киева.
Перекресток Старонаводницкой и Кутузова. Я поднимался снизу вверх. Светофор. Машины останавливаются, и навстречу им начинает движение женщина-инвалид и идет в проходе между рядами машин. Я не знаю, как называется то заболевание, которым она больна или переболела, но ей очень трудно двигаться, она широко качается из стороны в сторону и таким образом переступает с одной ноги на другую. Ноги ее искривлены и будто вывернуты ступнями наружу. Роста женщина небольшого, может быть метр пятьдесят, может быть меньше. Лицо её круглое, полное и несет на себе отпечаток какого-то возможно нервного заболевания. В одной руке женщина держала палочку, на которую она, по всей видимости, опиралась, но только тогда, когда останавливалась, потому, что во время ходьбы эта палица просто висела в воздухе и качалась как маятник, повторяя широкие качения всего туловища женщины. Руки ее, сведенные судорогой, приподняты и локтями прижаты к туловищу. Так выглядит общипанная птица на прилавке, когда она лежит животиком к верху, и крылышки ее согнуты и прижаты.
На другой руке у женщины висел обтрепанный ветром прозрачный целлофановый пакет. В нем были видны деньги. Несколько купюр. Женщина двигалась между машинами и заглядывала в каждое авто, стремясь заглянуть в глаза водителям или пассажирам и задержать на них свой взгляд. Ко мне она тоже подошла. Тоже посмотрела. Я проехал немного вперед…
Не знаю, есть ли люди, которые могут обвинить меня в жадности? Я думаю, что таких нет. Мне всегда было легче раздавать деньги, чем просить.
Я считаю, что сострадание – это главное, что делает нас Людьми и отличает нас от нелюдей.
Так же я считаю, что, пожалуй, самый главный подвиг, на который способен человек – это победа над собственным тщеславием и сребролюбием. Я преклоняюсь перед великими подвижниками прошлого, да и настоящего, и сегодня такие есть, (я знаю такого человека), которые всё, что они имели, в самом прямом смысле – всё, раздали бедным, нуждающимся, больным и провели свою жизнь в молитве и служении людям. Тот человек, которого я знаю, был очень богат, и поступил по слову Христа. Он все, что имел, продал, и деньги употребил на детей больных лейкемией. Сегодня он монах и его служение – это уход за парализованными стариками.
Я восхищаюсь такими людьми, потому как я сам на такое не способен. Но все же жадным я не был никогда.
Но вот сегодня, на перекрестке Старонаводницкой и Кутузова я проехал мимо калеки. Не подал. И так я делаю довольно часто. Т.е. я редко подаю на перекрестах.
Боюсь, что мне не хватит умения объяснить, и многие укажут мне на мое нехристианское поведение, но я чувствую, что что-то здесь не так, и что-то неправильно в этом явлении. Даже не знаю, как это явление и назвать правильно? Может быть его можно назвать: «прошение милостыни на перекрестках»? Но ведь дело в том, что это не похоже на «прошение МИЛОСТЫНИ». Это больше похоже на требование её.
Я всегда, в подобных ситуациях, испытываю странные смешанные чувства, так, будто от меня насильно требуют демонстрации моего сострадания. Будто я обязан это сострадание продемонстрировать, и если я этого не сделаю, то всем будет видно, что я плохой человек. Меня часто не отпускает чувство, что меня насильно завели в кунсткамеру и не выпустят до тех пор, пока я не заплачу.
Особенно мне тяжело, когда подаяния просят инвалиды.
Неправильно это. Нельзя на каждом перекрестке устраивать «диктатуру сострадания». Нельзя выдавливать подаяние из общества, как повидло выдавливают из яблок. Но и инвалидов этих нуждающихся тоже нельзя оставлять без попечения. Ведь очень многие из них, если не все, просят не для себя, они работают на других людей. На людей сильных, здоровых, решительных. Работают на тех, кто и разрешает им, или, наоборот, не разрешает находиться на перекрестке Старонаводницкой и Кутузова и просить подаяния. И вот эти сильные, здоровые и решительные остались единственными людьми, кто в нашем больном во всех смыслах государстве, так серьезно, хоть и в такой извращенной форме, печется об этих несчастных. Не должно так быть. Ведь очень часто, если не всегда, мы, подавая инвалиду на перекрестке, подавая человеку, который действительно нуждается, подавая человеку, который никак по-другому заработать себе на хлеб не может, мы, на самом деле, только часть своих денег подаем ему, притом малую часть. А часть большая идет тем другим - сильным, здоровым и решительным. На их мерседесы, на их женщин и на купленных ими полицейских.